Муамар Каддафи дал старт президентской кампании в России

Ливийская бомба рванула, где не ждали, засыпав осколками и тандем, и всю российскую элиту. Президент и премьер публично озвучивают разницу во взглядах. МИД лихорадит кадровое цунами. Посла в Ливии увольняют почти как мэра Москвы — за утрату доверия. Политологи пространно рассуждают о перспективах отставки правительства во главе сами знаете с кем.

«Жесть!» — вопит радикальная блогосфера. «Неужели Ливия стоит мессы?» — вопрошают умеренно настроенные умы. Парадокс в том, что ответа на этот вопрос нет. Как нет и внятно сформулированного понятия «национальные интересы России». Ключ к разгадке надо искать в резком обострении противоречий не столько по вопросу о Ливии, сколько по поводу внешнеполитических приоритетов страны в принципе. И по Ближнему Востоку, и по взаимодействию с Западом, и по торговле оружием, и по ВТО, и по нефтяным делам. Да мало ли еще таких точек несоприкосновения. Вот и теперь произошла очередная нестыковка, на сей раз грозящая перетечь в предвыборные дебаты. Вывод напрашивается один: принцип «ручного управления», столь эффективный ранее, уже не является универсальным разводным ключом.

Кадры не решают ничего

Начнем с деталей. За что, к примеру, «ушли» посла России в Ливии Владимира Чамова?

Даже патриархи отечественной дипломатии не смогли припомнить столь резвого увольнения «чрезвычайного и полномочного». Обычно проштрафившемуся «амбассадору» дают какое-то время поработать, потом вызывают в Москву для консультаций, а уж затем увольняют без шума и пыли с формулировкой «в связи с переходом на другую работу». Словом, сор из избы на Смоленской площади не выносят. Чамова же сняли громко, за неадекватное понимание российских интересов в ливийском конфликте. И это при том, что опытный карьерный дипломат всегда считался одним из столпов системы, где оттрубил более 30 лет, работал в центральном аппарате и за рубежом — в Чаде, Тунисе и Ливане. В постсаддамовском Ираке три года возглавлял посольство, а это, мягко говоря, не синекура. В 2008-м был направлен в Ливию.

Телеграмму об отставке Чамов получил 17 марта. По некоторым данным, соответствующее решение было вынесено за несколько часов до принятия в СБ ООН резолюции № 1973, санкционировавшей создание бесполетной зоны над Ливией. Уже на следующий день посол покинул Триполи. Ныне его обязанности исполняет советник посольства Олег Фомин, назначенный временным поверенным в делах России в Ливии.

Так что же случилось? В МИДе отмалчиваются. По версии же высокопоставленного источника «Итогов», уволили посла по одной простой причине: он не сумел предоставить Москве объективную картину тех процессов, которые происходили в Ливии на волне арабских революций. Сведения о ситуации в Ливии из посольства шли однобокие, почерпнутые исключительно из окружения Муамара Каддафи. В итоге Россия, имеющая в Ливии многомиллиардные контракты (лишь по оборонке примерно на 4 миллиарда долларов), рискует со свистом пролететь мимо денег.

Аргумент, что и говорить, веский. Если бы не одно но. Российские приоритеты в Ливии менялись буквально по ходу игры.

Не далее как осенью 2008 года Каддафи — по приглашению российского президента — впервые за последние 23 года посетил Москву. Как сообщал тогда кремлевский источник, основными темами переговоров на высшем уровне были «сотрудничество в энергетике, в области мирного использования атомной энергии и в военно-технической сфере». Стало быть, Ливия была в «приоритете», даже несмотря на все очевидные странности ее лидера. Спрашивается: какой должна была быть линия российского дипломатического ведомства и нашей дипмиссии в этой стране? Ответ один: поддержка дружественных и главное — стабильных отношений с ливийским режимом. Да и в действующей Концепции внешней политики, принятой в 2008 году, сказано: «Россия настроена и далее развивать отношения с Турцией, Египтом, Алжиром, Ираном, Саудовской Аравией, Сирией, Ливией, Пакистаном и другими ведущими региональными государствами в двустороннем и многостороннем форматах». А Ближний Восток в целом назван «стратегически важным для российских национальных интересов» регионом.

Но ситуация в регионе изменилась, и Кремль, понятное дело, ориентиры сменил. Беда в том, что стрелки, как водится, были переведены в «ручном режиме». И теперь оказалось, что российские интересы в Ливии послом были поняты «неадекватно». И не им одним. Пухлая папка под названием «Внешнеполитическая стратегия России», скажем откровенно, догмой у нас не является. Что правильно — дипломатия требует известной гибкости. Но не до такой же степени! Принцип у нас скорее такой: как говаривал Наполеон, сначала ввяжемся — потом посмотрим. «Ручное управление», прочно вошедшее в практику разруливания внутриполитических проблем, вовсю работает и на мировой арене. Фигурально говоря, оба члена тандема, публично обменявшиеся мнениями по ливийскому вопросу, стали невольными заложниками собственного «ручного» стиля. Им пришлось выяснять, чей «ручник» эффективнее. Дуумвиры, надо полагать, договорятся, но станет ли от этого проще работать МИДу?

Кстати, и в дипломатической тусовке прямо говорят, что постигшие МИД кадровые чистки — недвусмысленный сигнал о смене приоритетов Москвы на Ближнем Востоке. Иными словами, заложником «ручника» стало и внешнеполитическое ведомство. Известно, что свои посты покинут сразу два заместителя Сергея Лаврова, причем оба под благовидными предлогами. Это Александр Салтанов, более 40 лет проработавший в МИДе и курировавший Ближний Восток и Африку, а также Алексей Бородавкин, отвечавший за отношения с Азиатско-Тихоокеанским регионом. Первый станет вице-президентом «РЖД», а второй уедет послом в одну из стран Азии. Кроме того, указом Дмитрия Медведева снят с должности спецпредставитель президента по связям с лидерами африканских государств Алексей Васильев. Его преемником назначен глава Комитета СФ по международным делам Михаил Маргелов.

Непосредственным поводом для перестановок, по мнению большинства экспертов, стало пресловутое неадекватное понимание российских интересов. Накануне судьбоносного голосования в СБ ООН в нашем МИДе якобы прорабатывали единственный сценарий — наложить вето на проект резолюции по Ливии. Понятно, что дипломатам вторило оружейное и нефтяное лобби, кровно заинтересованное в ливийском рынке и тоже работающее на «ручнике».

При этом очевидно, что другая, не менее значительная часть элиты прочно сориентирована на Запад — и экономически и ментально. Ссориться с ним из-за одиозного диктатора, который всем до смерти надоел, прозападный истеблишмент не собирается. Ведь под ударом могут оказаться и сколковские планы, и громадье прочих проектов и интересов, завязанных на Европу и США.

Официальный комментарий таков: в вопросе о резолюции по Ливии позиция Кремля «всегда была последовательной и не имела разночтений». Но, как говорят наши информированные собеседники, «за стеной» все же рассматривали возможность поддержки в ООН антикаддафиевской резолюции. Напомним, в начале февраля источник в Кремле заявил, что Каддафи должен покинуть свой пост, назвав ливийского лидера «живым политическим трупом». Позднее президент Дмитрий Медведев подписал указ о присоединении России к санкциям Совбеза ООН против правящего режима и запретил Каддафи, его ближнему кругу и родственникам въезд на территорию и транзит через Россию.

Так или иначе, шансы на вето в ООН у обитателей высотки на Смоленской были заведомо минимальными. По мнению экспертов, МИД утратил ключевую роль при выработке серьезных внешнеполитических шагов. Дипломатическая кухня переместилась в Кремль, все ключевые решения принимаются лично президентом, твердо настроенным крепить дружбу с Западом.

Ни мира, ни войны

Что и говорить, вполне себе гуманитарная резолюция СБ ООН на поверку оказалась с двойным дном. Этим, как известно, мгновенно воспользовалась инициативная группа стран НАТО во главе с Николя Саркози, устроив показательное бомбометание. Заметим лишь, что наш постпред при ООН Виталий Чуркин сделал все возможное, чтобы резолюцию поправить: клеймил совбезовцев за спешку, за включение положений, открывающих дверь для военной интервенции. Но додавить не удалось.

Почему же Россия, не воспользовавшись правом вето, оказалась в стане воздержавшихся вместе с Германией, Китаем, Индией и Бразилией?

Да потому что на одной чаше весов лежали ливийские контракты нашего ВПК и «РЖД», а также призрачная перспектива нефтяных сделок, на другой — очень много тяжелых «гирек» западного производства.

Во-первых, это нежелание ссориться с ключевыми западными партнерами Москвы — Берлускони и Саркози. Во-вторых, Москва боялась опоздать к разделу ливийского пирога в случае свержения Каддафи. К тому же, как разъясняет глава Комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев, если бы Россия воспользовалась правом вето, то именно на нее легла бы ответственность за те жертвы, которые неизбежно возникли бы в ходе подавления мятежа войсками Каддафи.

Так, может, стоило резолюцию поддержать и покрепче закорешиться с Европой и США? Николя Саркози ведь помог Москве в трудной ситуации, когда после операции по принуждению к миру грузинского «каддафи» Запад готов был насмерть рассориться с Россией.

«Если бы мы проголосовали за резолюцию, то взяли бы на себя ответственность за возможные злоупотребления при выполнении этого документа. Это для нас неприемлемо», — говорит Константин Косачев. Словом, позиция такая: ни мира, ни войны, а армию распустить. В том же духе, вперемешку с эмоциональными пассажами в адрес бомбометателей, по сути, выдержано и соответствующее постановление Госдумы. Как заметил в беседе с «Итогами» член центрального совета партии «Справедливая Россия» Алексей Митрофанов, внешнеполитический курс под слоганом «казнить нельзя помиловить» — вообще фирменный стиль Москвы. Всяк ставит запятую, где ему больше нравится, и все худо-бедно довольны.

Тем временем ситуация вокруг Ливии складывается конфузная: критика действий миротворцев, ведущих полувойну с моря и воздуха, нарастает со всех сторон. Как рассказал «Итогам» постпред России при НАТО Дмитрий Рогозин, по Ливии согласия в товарищах по альянсу нет. Более того, его не наблюдается ни в ООН, ни в ЕС, ни в ЛАГ, ни в ОИК. Многие страны категорически против наземной операции, и никто не хочет брать на себя руководство таковой. Словом, большой ливийский разлом затронул отнюдь не только российскую политэлиту. По словам Рогозина, Россия и Китай сейчас пробивают новый документ в СБ ООН, нацеленный на прекращение кровопролития в Ливии.

Буря в тандеме

«Резолюция Совбеза является неполноценной и ущербной, она разрешает все и напоминает средневековый призыв к крестовому походу», — заявил премьер. «Я не считаю эту резолюцию неправильной. Более того, считаю, что эта резолюция в целом отражает и наше понимание происходящего в Ливии. Но не во всем. Поэтому мы своим правом вето не воспользовались», — парировал президент. Выводы из происходящего Путин и Медведев тоже сделали разные. Премьер призвал крепить оборонную мощь России ввиду того, что, скажем, в США с легкостью «принимаются решения по применению силы в международных делах». Президент же осудил преступные действия Каддафи в отношении соотечественников.

Впрочем, говорить о том, что Каддафи расколол тандем Медведева и Путина — смешно. Он лишь выявил две параллельные позиции. И президент, и премьер высказали ту точку зрения, которая каждому ближе, так сказать, стилистически. Как не раз говорил Владимир Путин, где два юриста, там три мнения.

Премьер, не связанный формальными путами ответственности за внешнеполитический курс, рубанул правду-матку, которую, впрочем, разделяет не только часть элиты, но и масса простых россиян. Нетренированному западному уху, наверное, понятен другой аргумент: ожидать иных акцентов от автора мюнхенской речи было бы странно.

Как представляется, Дмитрий Медведев тоже не в восторге от того, как развиваются события. Но давать волю эмоциям президент, ответственный за официальную позицию страны, не вправе. А вправе, скажем, пробивать через ООН новый документ, способный поставить «миротворцев» в жесткие рамки, что, собственно, и делается.

Но при ближайшем рассмотрении принципиальной разницы в оценках Медведева и Путина нет: различия скорее в тональности и акцентах. По мнению директора Московского центра Карнеги Дмитрия Тренина, серьезного кризиса дуумвирата ждать не стоит: «Мы имеем дело с двумя людьми, которые очень близки по ряду фундаментальных позиций. Но различия между ними есть, и они будут усиливаться по мере приближения даты объявления кандидатуры в президенты от правящей элиты».

Так или и иначе, именно Каддафи невольно дал старт президентской кампании. Говорили ведь члены дуумвирата, что договорятся между собой, кому идти на выборы. Но для любой договоренности нужен фундамент. Теоретически им могут стать те рейтинги, которые Путин и Медведев наработают в ходе такой вот «конструктивной полемики». Метод, что и говорить, эффектный. Но такой дуэльный вариант в нашем сугубо неромантическом обществе вряд ли сработает автоматически. Исход определят парламентские выборы и то, насколько «качественной», как говорят политологи, окажется победа «Единой России», а стало быть, и ее лидера. Вот тогда действительно — сядут и договорятся. Ну а пока, хочется верить, сядут и разберутся с нашими внешнеполитическими приоритетами.